Изгнанница Ойкумены - Страница 46

Пока им несли бутерброды и кофе, Тиран вкратце изложил ряд «скорлупных» теорий. Переход в иное измерение пространства-времени. В параллельную Вселенную. Уникальная кольцевая «червоточина», соединяющая Шадруван с еще не открытой планетой в пределах известной нам Ойкумены. Искусственный квазиматериальный барьер с избирательной пропускной способностью. Мощное информ-поле неизвестной природы, трансформирующее пакеты информации в материальные объекты – и наоборот…

– Продолжим, – Тиран отхлебнул кофе и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. – Это запись со скрытой камеры слежения. Эпизод с Артуром Зоммерфельдом. Смотрите внимательно.

Она сразу узнала парк. Трехглавый фонтан, беседка; мостик через ручей… Скорлупа наискось пересекала ограду парка, уходя вправо и влево, насколько хватало угла обзора камеры. Посыпанная гравием дорожка вела к скорлупе, исчезая под ней. И по этой дорожке, в погоне за катящимся прочь мячом, вприпрыжку бежал Артур Зоммерфельд. За ним спешила Лейла – явно для порядка, не видя никакой опасности. Велено приглядывать за сыном посла – вот и приглядываем…

Мяч нырнул в стену. Мальчик нырнул в стену.

За ними последовала Лейла.

– Теперь вы понимаете, почему отец задействовал «поводок»?

IV

– Добрый вечер, доктор.

– Мы знакомы?

– В определенной степени, – кивнул небритый толстяк, дымя сигарой.

Его плюгавый спутник чихнул и отмолчался.

– Не хотите представиться?

– Груша, – доверительно сообщил небритый.

– Скунс, – уведомил плюгавый.

Бандиты, поняла Регина. Наемники вражеских разведок. Тиран не зря говорил о секретности. Вот, пришли по душу доктора ван Фрассен. Сейчас сделают инъекцию какой-нибудь дряни – и вывезут на тайную базу.

Допросы, пытки…

Оказывается, страх не ждал ее на Шадруване. Страх уже был здесь, на Ларгитасе.

– Что вам надо?

Фрида заперта дома. Позвать через «поводок»? Нет, химера начнет биться в окна, а стеклопакеты ей не вынести. Только поранится. Захватить психику этих двоих? Они наверняка под пси-блокадой. Ничего не выйдет. А если это обычные люди? Если ты, подруга – жертва паранойи? Хороши будут заголовки в завтрашних инфоблогах: «Безумная телепатка атакует мирных прохожих!»

Мимо проехал мобиль соседей, юристов Блау. Камилла Блау, яркая брюнетка, помахала Регине рукой. Регина ответила вялым взмахом, и укорила себя за то, что постеснялась завопить: «Караул!».

– Это хорошо, – сказал Скунс. – Как полагаешь, Груша?

– Хорошо, – согласился небритый.

Его сигара воняла, как резина на костре.

– Что тут хорошего?! – возмутилась Регина.

– Ведете себя хорошо, – разъяснил плюгавый, сморкаясь в клетчатый платок. Каким-то странным образом ему удавалось сморкаться и говорить одновременно. – Не психуете. Не проявляете агрессию. Держите себя в руках. С такими объектами проще работать.

– Ага, – согласился небритый. – Проще. Вот если бы вы пытались сбежать…

– И что бы тогда было?

– Сбежали бы. Вот еще, гнаться за вами…

– Нам надо учитывать ваши реакции, – плюгавый, вне сомнений, взял на себя роль ментора. – Схемы поведения. Иначе ничего не получится.

– Это в каком смысле?

– В смысле безопасности. Мы должны знать, кого охраняем.

Отпустило. Бросило в пот – с опозданием. Слабина в коленках. Глупая улыбка, и ничего не поделать. Охрана? Гады, сволочи, что ж вы сразу не сказали…

– Вы собираетесь у меня жить?

– Я бы не против, – подмигнул ей небритый. – Пожил бы, да.

Плюгавый погрозил коллеге кулаком.

– Жить мы будем отдельно, – вздохнул он. – До отлета на Шадруван. А там уж как получится. Доктор, ринит лечится телепатически?

Регина смотрела на плюгавого. Как он чихает. Как сморкается. Как вытирает красный нос. Грохот ржавого доспеха. В тишине, на пороге собственного дома, она ясно слышала – грохот. Темнота. Средь бела дня – темнота. Взрыв. Террафима. Храм Святого Выбора. Четверть века тому назад. Ожог психики. Тяжесть навалившегося сверху тела. Голос герцога Оливейры: «Дети живы»… И другой голос – сиплый, незнакомый. «Хорош пялиться, – сказал он из темноты. – Давай, лечи пацанок. А я найду Грушу и остальных.» Насморочный такой голос…

Она шагнула вперед и крепко-крепко обняла Скунса.

– Ну вот, – сказал Груша. – Я красивый, а любят его…

V

А Ник, прилетев, устроил ей скандал.

Семейный такой скандал, с битьем посуды. На грани пощечин и раздела имущества. Регина даже почувствовала себя польщенной. Если ты заслуживаешь такого скандала, да еще от человека, которого знаешь с детского сада – жизнь прошла не зря. К счастью, «Болеро» оказался чудесным рестораном. Цены здесь были заоблачные, так что к капризам посетителей хозяева относились с душой, поощряя и создавая условия. Выделили отдельный кабинет; прикрыли конфидент-полем. Битую посуду поставили в счет со скидкой. Простили царапины на дубовой панели. Дважды дарили живые цветы: ромашки и колокольчики. Спросили, принести ли новую бутылку «Pavillon Rouge du Sirene» взамен безвременно погибшей – или господа предпочтут сменить сорт и год урожая.

Вот на этом Ник сломался. Заказал повторить и замолчал минут на десять. Регина не перебивала размышления господина посла – ни словом, ни мыслью. Просто ела морепродукты, уцелевшие после бури. И любовалась мужчиной, отходящим после гнева. Своим мужчиной.

Стало ясно, за что Ника уважают дикари.

– Я надеялся, что ты никогда больше не попадешь на Шадруван, – наконец сказал Ник, мрачный, как туча. – Я так надеялся… Это Бреслау тебя уговорил, я знаю. Он мертвого уговорит. Умеет, сволочь. На что он тебя взял? На испуг?